Я стану тобой - Страница 46

Остальные молчали, пережидая, пока у Микоши закончится приступ раскаяния. Но тот и не собирался униматься, все выл и катался по полу, причитая.

– Водой на него, что ли, прыснуть? – задумчиво спросила Лидия. – На припадок похоже.

– А-а-а… – выл Микоша.

– Зомби! – выкрикнул Лева.

– Показала? – усмехаясь, спросил Тычковский у Лидии. – Дальше что?

– А ничего. Микоша! Эй, Микоша! – позвала та.

– За что ж это, а? – не унимался Микоша.

– Идем в дом. Нечего тут делать.

– Не хочу-у-у… Вяжите меня… Запирайте… Сажайте… Изверги… У-у-у…

– Он думает, что убил… – прошептала Машенька.

– Это я грохнул Икону греха! – враз обиделся Лева.

– Да замолчи ты, придурок! – в сердцах топнула ногой Машенька.

Микоша вдруг перестал кататься по полу и с мольбой уставился на стоящих вокруг людей:

– Когда ж это я его, а? Неужто ночью?

– А ты не помнишь? – переглянулись Машенька с Лидией.

– Я все ждал, когда вы угомонитесь. Ждал, ждал… Я ж знал, что она, голубушка, здесь. Потом все стихло, и я пошел…

– Водка была в шкафу, – сквозь зубы сказала Лидия.

– Точно! – подтвердил Микоша. – Там она была, голубушка. Ну, я ее и… Дальше ничего не помню.

– Не в первый раз, – усмехнулась Лидия. – А помнишь, как ты косой махал? Тогда тебя Кит от тюрьмы спас. А в этот раз не было рядом Кита.

– Хватит его доставать, – жалостливо сказала Машенька. – Надо отвести его в кухню и напоить чаем.

– Да не чая ему сейчас надо, – серьезно сказал Тычковский.

– Выпить дайте, заразы! – завыл Микоша. – Дайте выпить!!!

– О господи! Да нет у меня больше водки! – взмолилась Лидия. – Хоть режьте!

– Дай выпить!!! Дай!!!

– Пусть лежит здесь, в сенях, если хочет, – вышла из себя Лидия. – А мы идемте чай пить. Нет больше моего терпения. Алкаш чертов!

Она первой вернулась в дом. Следом пришла Машенька и испуганно спросила:

– А вдруг он от отчаяния руки на себя наложит? Разве его можно оставлять одного в таком состоянии?

– Он в подобном состоянии каждый понедельник, – равнодушно сказала Лидия, снимая с плиты кипящий чайник. – Пока Микоша сознает, что на белом свете не кончилась водка, ни за что руки на себя не наложит. Я его знаю дольше, чем ты, и гораздо лучше. Садись, пей чай. Ничего он с собой не сделает. В крайнем случае, к Сеньке Хватову побежит, за самогонкой.

Она налила чай себе и Машеньке, та уселась за стол и принялась намазывать кусок хлеба вишневым вареньем. Ее отчего-то потянуло на сладкое. Сначала мед, теперь варенье.

– Вот уж никогда не думала, что буду так убиваться по Кольке, – сказала вдруг Лидия, присаживаясь напротив.

– Не поняла? – Машенькина рука с чайной ложечкой замерла в воздухе.

– Я сама не поняла, что со мной творится, – вздохнула Лидия. – Думала, что есть Колька, что нет его, мне без разницы. А оказалось, прикипела. Боюсь я за него, – пожаловалась она.

– Перестань, – попыталась успокоить ее подруга. – Что с ним случится? Найдется.

– Тревожно мне, – поежилась Лидия. – Все думаю: как я без него? Совсем ведь одна останусь.

– А как же я? – обиделась Машенька.

– Ты птица залетная, городская. Где тебе понять, что такое одиночество? Когда волком выть хочется от тоски. Я давно знаю: самое страшное, что только может случиться с человеком, – это одиночество. Когда вокруг полно людей, а тебя для них как будто нет. Тут на что угодно пойдешь, лишь бы рядом был кто-то, поговорить хотя бы, тоску развеять. Вот я и переполошилась.

– Успокойся, все будет хорошо. А как нам быть с Левой? – спросила Машенька, откусив от намазанного вареньем куска хлеба. Густая рубиновая капля осталась на нижней губе. Машенька торопливо ее слизнула и невпопад сказала: – Надо накрасить губы.

– А что с Левой?

– Он же тоже думает, что убил!

– И пускай себе думает. С Левой все кончено, неужто ты еще не поняла? Себя надо спасать!

– Кончено – это как? – в ужасе прошептала Машенька.

– Квартира на кого записана? – деловито спросила Лидия.

– Какая квартира?

– В которой вы живете.

– Его.

– Плохо.

– Это подарок его родителей.

– Ничего, другого найдешь, – сказала Лидия, дуя на горячий чай, чтобы хоть немного остыл. – Ты еще молодая.

– Как ты можешь так говорить!

– Жизнь на этом не кончается.

– Лида! Ты что! Ты же всегда протестовала против пустых фраз!

– Дурочка ты. Потому что молодая еще. Себя надо спасать, – повторила Лидия.

И в этот момент вошли Лева с Тычковским.

– Я слышал, как работает мотор, – взволнованно сказал последний. – По деревне кто-то едет.

– Сенька дорогу к нашему дому чистит, – равнодушно откликнулась Лидия, прихлебывая чай.

– Где мой телефон? – неожиданно спросил Лева. – Мне же надо всем написать, что я грохнул Икону греха! Чтобы меня опять взяли в команду!

– Да никого ты не убивал, дурачок! – в сердцах сказала вдруг Лидия. – Садись, пей чай.

– Ты это знаешь наверняка? – спросил у нее Тычковский.

– Знаю.

– А мы тебе не верим.

– Не хотите, не верьте, – пожала плечами Лидия. – Я еще с вечера поняла, что он не в себе. Бензопилу подарил. Заговаривается. Поэтому я ему в чашку с кофе снотворное положила. Ему все это приснилось. Как он сквозь стены проходит, как убивает. Да вы на него посмотрите! Посмотрите! Ну кого наш Левушка может убить?

– Ты врешь… – прошептал Лева.

– Ты напрасно это делаешь, – напряженно сказал Тычковский. – Ты же его провоцируешь.

– Да ничего не будет, – махнула рукой Лидия. – А то я его не знаю! Дурачок он, только и всего. Но не убийца. – Она вздохнула.